Побег авторитета [сборник] - Валерий Карышев

Денис стал переживать. А вдруг он этому Груше не понравится? Вдруг тот начнет свои тюремные порядки устанавливать, в которые Денис не впишется? Андрея теперь точно в камеру не вернут. Видимо, его перебросили куда-то из-за драки с кавказцами…

Ближе к обеду дверь открылась, и в камеру вошел невысокий человек, щуплый, в спортивном костюме. Как только дверь закрылась, он тут же обратился к камере:

— Привет, бродяги! Это я, на Грушу откликаюсь. Кто старший по камере?

Со шконки нехотя поднялся здоровенный парень.

— Ты старший? — переспросил Груша. — Ну что, скажи, почему в камере бардак? Почему воздуха свежего нет? Почему на полу наплевано, окурки валяются, грязь? Где ведро у вас, где тряпка?

Все внимательно следили за действиями Груши. Он молча взял ведро, подошел к умывальнику, наполнил его водой, затем взял тряпку и, намочив ее, к изумлению всех сокамерников, начал мыть пол. Он мыл пол тщательно, выгребая грязь изо всех углов, из-под шконок, собирая окурки и спички.

Когда он закончил мытье, он тщательно прополоскал тряпку, отжал ее, вымыл руки и сказал:

— Значит, так, бродяги! Чтобы каждый день была вот такая чистота! Поняли меня? — Он грозно посмотрел на старшего. — А теперь, — он направился к окну, — вот эту шконочку мне освободить!

Сидевший на шконке громила ростом около двух метров тут же соскочил с нее.

Теперь всем было ясно, что авторитет у Груши в камере неоспоримый.

Груша уселся на шконку и стал внимательно осматривать камеру.

— Эй, ты, человечек, — неожиданно он указал на паренька в спортивном костюме, — иди-ка сюда!

Парень подошел.

— Как зовут? За что сидишь, рассказывай! — Груша показал на соседнюю шконку, чтобы тот сел. Парень начал рассказывать о себе.

Так постепенно Груша познакомился со всеми обитателями камеры.

Наконец очередь дошла до Дениса.

— Эй, человечек, — Груша показал на Дениса, — иди сюда! Как зовут?

— Денис Пирогов.

— За что сидишь?

— Угон машины.

— Чем на воле занимался? Машины гонял?

— Нет, сигнализации на машины устанавливал.

Грушу это очень развеселило, и он залился почти детским смехом.

— Я тебя не понял, пацан! Ты сигнализации днем ставишь, а вечером машины угоняешь? И что, любую сигнализацию снять можешь?

Денис понял, что настал его звездный час. Почему-то все интересуются машинами…

— Конечно, любую сигнализацию, — кивнул он головой.

— Ну, давай расскажи! Вот у меня «шестисотый» «мерин». Ты знаешь «шестисотый» «мерин»?

— Конечно, знаю.

— Я больше сотки долларов отдал! Пацаны на общак собирали, мне подарили. Я из общака, как честный жулик, ничего не беру. Ребята подарили на день рождения. Как ты его угонишь?

Денис пожал плечами:

— Угоню.

— Прибор какой-то, сканер, да?

— Нет, в принципе тут все гораздо проще. Вот смотрите. — Денис взял листок бумаги и стал рисовать схему.

— Я в этих схемах ничего не понимаю! — замахал руками Груша. — Послушай, парень ты правильный, я смотрю! Хочешь быть моим личным шофером на воле?

— Я не знаю…

— У тебя тут проблем нет никаких? Никому ничего не должен? — Груша обвел взглядом камеру.

— Нет, ничего, все нормально.

— Значит, теперь тебя никто не обидит. Если что — ты под Грушей стоишь, понял меня?

Денис кивнул головой.

— Все, иди, мне нужно отдыхать — закончил разговор Груша. Он тут же лег на шконку и сделал вид, что заснул.

Сразу же после разговора с Грушей Денис почувствовал, что в камере по отношению к нему возникло уважение. Ему стали приветливо улыбаться, некоторые — заискивающе. Денис почувствовал себя независимым.

К вечеру, когда один из сокамерников пригласил его сыграть в карты, в очко, Денис согласился. Его посадили на почетное место.

— А у меня денег нет, — сказал Денис.

— Тут ни у кого их нет, — ответил один из игроков. — В долг играем.

Денис при раздаче самодельных карт получил туза.

— Ну что, в банке сто баксов, — сказал тот же парень. — Кто на что?

Денис сказал:

— Пятьдесят.

— Получите карту!

Денис открыл карту. Это была восьмерка. Всего получилось девятнадцать.

— Еще — спросил банкующий.

— Нет, хватит.

— Теперь мне, — банкующий открыл карты. — О, у меня перебор! А сколько у тебя?

— Девятнадцать, — ответил Денис.

— Получи полтинник!

В руках у Дениса оказались нарисованные пятьдесят долларов, которые после игры он должен был непонятным образом обменять у кого-то на настоящие деньги.

Вскоре Денис выигрывал уже сто пятьдесят долларов. Он уже стал представлять, что на эти деньги сможет заказать любые продукты из тюремной лавки, вплоть до выпивки…

Но тут наступил перелом в игре, и он уже был должен сто долларов, затем сто пятьдесят, а затем и триста.

Неожиданно банкующий положил руку на карты и сказал:

— Пора бы расплатиться, пацаненок!

— Так денег же нет!

— А что же ты играл?

Денис бросил взгляд на Грушу. Тот спал.

— Ребята, но у меня же денег нет!

— Когда деньги будут! Три дня тебе даем, — сказал банкующий. — Если через три дня денег не будет… Пацан. Ты сам выбрал свою судьбу. Никто тебя насильно в карты играть не заставлял!

Теперь Денис понял, что его просто подставили, что это была просто завлекаловка, ему подыграли. А он попался как последний лох! Где же он триста долларов найдет! Как назло, Андрея нет… Андрей бы ему помог. Но он уже никогда в камеру не вернется…

Дождавшись, когда Груша проснется, Денис подошел к нему и осторожно начал разговор о том, что проиграл триста долларов, что его подставили.

— Послушай, пацан, — неожиданно проговорил Груша, — я в тебе разочаровался. Играл правильно, проиграл тоже правильно. Все по понятиям. Триста баксов ты должен вернуть, срок тебе — три дня. Слышите, бродяги? Чтобы через три дня он деньги вернул. Я все проверю. Если что не так, то, сам понимаешь…

Денис понял, что его опустят. «Господи, — думал он, — меня просто подставили, заманили в игру!» Он также понял, что Груше он не нужен. Никакой работы водителем на воле не было, это тоже входило в подставу. И теперь его через три дня будут насиловать всей камерой. И если первым будет Груша, то Денис не удивится. «Все, — подумал он, — я пропал!»

Всю ночь Денис не спал, почти все время беззвучно плакал. Ему никогда не рассчитаться! А после того как его опустят, он перейдет в разряд педерастов, к которым в тюрьме особое отношение. Все, жизнь кончена…

Адвокат

На следующий день с утра я пришел к своему клиенту. Через некоторое время в кабинет привели Андрея. Он был помятый, небритый, лицо было несвежим.

— Что случилось, Андрей? — спросил я.

— Да так, ничего особенного… В карцере я, — ответил Андрей.

— В карцере? — переспросил я. — И за что ты туда попал?

Андрей рассказал мне историю с карцером, как его перевели в камеру с маньяком, как он его шуганул, за что его и отправили в карцер.

— Ты понимаешь, что это чистой воды провокация? — сказал я, выслушав его рассказ. — Давай-ка подробно, что у тебя случилось?

Тогда Андрей рассказал про разговор с операми.

— Ну зачем ты с ними вообще разговаривал?! — стал я укорять его. — Не нужно было тебе этого делать. Нужно было сразу вызвать меня и уйти, не разговаривать с ними! Что хорошего ты вынес из этой беседы? Ничего.

— Хорошего действительно ничего, — ответил Андрей, — но вот информацию полезную я получил.

— Знаешь что, здесь ситуация изменилась. — Я рассказал ему, что предыдущее обвинение по перевозке оружия с него снято. Что теперь он обвиняется в убийстве некоего Аметистова.

— Да, я все знаю, — ответил Андрей, — мне опера все рассказали.

— Но я думаю, что у них ничего серьезного против тебя нет, что это просто так, понты… — попытался я успокоить его.

— Нет, — покачал головой Андрей и рассказал всю историю, связанную с тем, как они с Америкой выходили из клуба, как они разговаривали, как неожиданно появился киллер и застрелил Америку.

— Вся эта история очень странная. Почему же он тебя не застрелил, а живого свидетеля оставил?

— Не знаю, — пожал плечами Андрей. — Не застрелил, и все. Как вы думаете, смогут они доказать мою причастность к убийству?

— А как ты думаешь, твои ребята видели эту сцену?

— Думаю, нет.

— Но они дали показания.

Андрей снова пожал плечами.

— Ну ничего, — сказал я, — я постараюсь узнать более подробную информацию, какие они дали показания. Может быть, мы приготовим контрмеры и разобьем их. Ведь не так легко это доказать. Но сейчас для нас самое главное — вытащить тебя из карцера.